У немногих приличных людей
Есть человеческий вкус и запах,
А каждый день ходить на задних лапах -
Это грустная участь зверей.

Сегодня жители, сегодня жители
Не желают больше видеть укротителей.
А если хочется поукрощать -
Работай в цирке,- там благодать!

Рвались к Ленинграду
Вражеские танки,
И строчил уверенно
Немецкий пулемёт.
Но с гранатой бойкою
И улыбкой стойкою
Футболист Володька
Ринулся вперёд.

Припев.

Брошена граната,
Взрыв пылает ярко,
Не пройти фашистам
В город наш родной.
Но убит Володька,
Но погиб Володька,
Правый нападающий,
Футболист лихой.

Припев:
Вовка, Володька,
Поднажал да дал.
Вовка, Володька,
Милый, не зевал.
Перед тем, что молод ты,
Ты не отступил,
Честь родного города
Грудью защитил.

И на стадионе
В день соревнований
Песню о Володьке
Нам нельзя забыть.
Пацаны беспечные,
И друзья сердечные,
Песню о Володьке
Могут повторить.

Я в лес ушла давным-давно,
Ушла подальше от людей.
Совсем забыла, как вино
Рекой течет в кругу гостей.
Печальный кот и грустный пёс
Друзьями стали мне тогда,
И там, в лесу, средь диких роз
Навеки гибла красота...

Припев:
Забрал мой замок за долги
Не очень добрый тамплиер!
Проклятый Томас, берегись
Вампиров,чудищ
И химер!!

Когда же снег? Когда пожухлые цвета
Накроет залп снегов и с них — довольно.
Тогда, пожалуй, можно добровольно
Слететь замерзшей бабочкой с куста.
Чтоб кувырком, как шут, барахтаясь, крутясь,
В ее окно ударить и с досадой
Вдруг заорать: неужто вы не рады,
Что выпал снег, что я не втоптан в грязь?!
Что я лечу, что я покуда не упал,
Ведь завтра мне до окон не подняться —
Седая хмарь меня запишет в святцы,
Освищет ветер мой осенний бал!
И понесет меня с карниза на карниз,
И будет бить о каменные стены,
Крича мне: ты — простой, обыкновенный,
Бессовестно прорезавшийся лист!
Ложись же в снег, циркач бульварный, дворовой,
Не доводи старуху до падучей —
Листва давно послушно сбилась в кучи,
Попряталась, укрылась с головой!..
Довольно с них. Пускай судачит воронье.
Давай, листок, в стекло к ней постучимся.
Минуту, две... Простимся и умчимся,
Разбросанные, каждый за свое.
А после нас замрут ледяшками слова,
Что нынче — снег. Что вовсе нам не грустно.
Решим на том, что в этом доме — пусто.
Все сожжено до углей, как дрова.
Ну, вот и всё. Хандрой отмаялась листва.

Не заплетают кончик волос
Не срывают влажный цветок
Невеста в жёлтом

Не заплетают кончик волос
Не срывают влажный цветок
Невеста в жёлтом

Что это за любовь
Если тебя за меня не выдадут
Что ж мне делать, Боже
Что ж мне делать, Боже
Невеста в жёлтом

Что это за любовь
Если тебя за меня не выдадут
Что ж мне делать, Боже
Что ж мне делать, Боже
Невеста в жёлтом

Что бы — мне дожить до дня,
Когда увижу лик моей возлюбленной.
Что мне делать, горе мне, горе.
Что мне делать, горе мне, горы!

Звени, бубенчик мой, звени,
Рыдайте, плачьте громче, струны!
А гордость в сердце затая,
Тот шут влюблён был в королеву.

Раз королева говорит:
- Мой шут, пропой мне серенаду!
Коль тронешь сердце ты моё,
Получишь поцелуй в награду!
И шут запел. И песнь лилась,
Как с гор весной сбегают струи.
А ночь пришла, и шут узнал,
Любви как сладки поцелуи.

Звени, бубенчик мой, звени...

Но злобной ревностью горя,
Влюблённый паж уже злословит,
На королеву и шута
Донос коварный он готовит.
И снова ночь, но шут - в тюрьме.
О королеве он тоскует.
Ведь он не знает, что она
Не одного его целует.

Звени, бубенчик мой, звени...

Король наутро с палачом
Пришёл к жене в ужасном гневе.
И, прикрываяся плащом,
Так говорит он королеве:
- Я тоже песню полюбил,
Я тоже внял её напеву.
Так на, возьми - вот голова
Шута, что любит королеву!

В кружке "Унылые руки" все говорят, как есть.
Но кому от этого радость, кому от этого честь?
Чем более ты скажешь, тем более ты в цене.
В работе мы как в проруби, и в постели - как на войне.

Козлы, козлы!
Увязшие в собственной правоте, завязанные в узлы.
Я точно такой же, только хуже,
И я говорю, то что знаю -
Козлы!

Пока я не стал клевером, пока ты не стала строкой,
Наши тела - меч, в наших душах покой.
Наше дыхание свято, мы движемся, все любя.
Но дай нам немного силы, Господи, мы все подомнем под себя!

Козлы, козлы!
Мои слова не слишком добры, но и не слишком злы.
Мне просто жаль, что вы могли бы быть люди...
Ха! Козлы!

Небо голубое, луг шумит листвою –
Тут тропу любую выбирай!
Это нам с тобою всем нам дорогое -
Это наш родной, родной любимый край.

И когда цветет он, и когда зовет он,
Мы уходим в дальние пути.
По степным широтам, через речки бродом
Всю страну, страну нам хочется пройти!

Ах, милый барин, скоро святки,
А ей не быть уже моей;
Богатый выбрал, да постылый,
Ей не видать весёлых дней".

Ямщик умолк и кнут ремённый
С голицей за пояс заткнул.
"Родные... Стой, неугомонны!" –
Сказал, сам горестно вздохнул.

Ты, судьба, барабань на всю планету!
Звуки, словно кастаньеты, их услышит целый свет.
Ты, судьба, хоть ты далеко отсюда,
Но со мной осталось чудо, словно аккомпанемент.

Когда ты уйдешь, барабанит дождь,
Барабанит грусть, и погода - дрянь.
Барабань, барабань,
Ты куда ушла в такую рань?

А когда концерт, барабанщик - Бог,
Вспоминает он пару звонких ног,
Барабань, барабань,
Даже если сердце пополам.

Водила, трогай! Погнали!
Забудь свои заботы и печали.
От нетерпения сгорая,
Друзья уже по полной наливают.
Смотри-ка возле перемежки
Нас тормозят две сытых сыроежки.
Давай возьмем с собой их, что ли?
Без них на пальцах могут быть мозоли.

Припев:
Смотри, гаишник тормозит!
Да что он сгинул, паразит.
Наклей ему на лоб трояк -
Он будет выглядеть ништяк.

Кругом проспекты мерцают,
Цветы огней в букеты собирают.
И как пластинки в стиле ретро
Накручивают диски километры.
А в свете фар летит навстречу
Мерцая мотыльками летний вечер.
Вруби-ка маг, сегодня вместе
Мы снова будем слушать эту песню.

Припев:
Он машет палкой, паразит!
А ты не думай тормозить.
Нам не впервой от них хилять,
Им нас ни в жизни не догнать.

И граф встает, ладонью бьет будильник,
Берет гантели, смотрит на дома
И безнадежно лезет в холодильник,
А там зима, пустынная зима.
Он выйдет в город, вспомнит вечер давешний,
Где был, что ел, кто доставал питье.
У перекрестка встретит он товарища,
У остановки подождет ее.

Она придет и глянет мимоходом,
Что было ночью, будто трын-трава:
-Привет!
-Привет! Хорошая погода.
Тебе в метро, а мне ведь на травмай.
А продают на перекрестке сливы,
И обтекает постовых народ.
Шагает граф, он хочет быть счастливым,
И он не хочет, чтоб наоборот.

Одну простую сказку,
а может, и не сказку,
А может, не простую,
хотим вам рассказать.
Ее мы помним с детства,
а может, и не с детства,
А может, и не помним,
но будем вспоминать!
Нам помнится, вороне,
а может быть, собаке,
А может быть, корове,
однажды повезло.
Послал ей кто-то сыра,
грамм, думается, двести,
А может быть, и триста,
а может, полкило.
На ель она взлетела,
а может, не взлетела,
А может быть, на пальму
с разбега взобралась,
И там она позавтракать,
а может, пообедать,
А может, и поужинать
спокойно собралась.

— Послушайте, ворона,
а может быть, собака,
А может быть, корова,
но тоже хороша!
У вас такие перья,
у вас рога такие,
Копыта очень стройные
и добрая душа!

А если вы споете,
а может быть, залаете,
А может, замычите
(коровы ведь мычат),
То вам седло большое,
ковер и телевизор
В подарок сразу вручат,
а может быть, вручат!

И глупая ворона,
а может быть, собака,
А может быть, корова,
как что-то запоет!
И от такого пения,
а может, и не пения
Упал немедля в обморок
от страха весь народ.

А сыр у той вороны,
а может быть, собаки,
А может быть, коровы,
конечно же, упал.
И прямо на лисицу,
а может быть, на страуса,
А может быть, на дворника
немедленно попал.

Идею этой сказки,
а может, и не сказки,
Поймет не только взрослый,
но даже карапуз:
Не стойте и не прыгайте,
не пойте, не пляшите
Там, где идет строительство
или подвешен груз!

Может водки, есть и чай
Вот маска из Намибии
Здесь два дня мне песни пел человек-амфибия

Пр:
Точка в точку как мухомор на кочке
Исполняю полонез на трубах водосточных
Слушай, помни
Да не забывай своих
Здравствуй, без вести пропавший
Гвардии ефрейтор Стих

Динь-дон - это звон
В серьги целый батальон
Серебром твоя душа
Разместилась на ушах
Верь мне, не доверяй
А кукушке - наливай
Ей разогнать потом тоску
Чтоб вовремя сказать "Ку-ку"

Пр:
Точка в точку как мухомор на кочке
Исполняю полонез на трубах водосточных
Слушай, помни
Да не забывай своих
Здравствуй, без вести пропавший
Гвардии ефрейтор Стих

Припев:
Любите цирк, цирк, цирк
И почаще приходите в цирк.

Цирк, цирк, цирк -
Это фокусник, творящий чудеса.
Цирк, цирк, цирк -
Это детства удивленные глаза,
Это пестрые летящие мячи,
Это гнущие подковы силачи.

Цирк, цирк, цирк -
Это лошади, танцующие вальс.
Цирк, цирк, цирк -
Это клоун, рассмешить сумевший нас,
Это смелые под куполом прыжки,
Это зрителей горячие хлопки.

Цирк, цирк, цирк -
Это делающий сальто акробат.
Цирк, цирк, цирк -
Это вечный праздник взрослых и ребят,
Это - сила, это - ловкость, это - труд,
А, поверьте, путь к победе очень крут.

Эй, заткнувший уши зритель
Ну, не будь так строг
Вот теперь ты точно знаешь
Что такое рок

Ты всего из ста, один
Обиженный процент
Ты ведь знал, что здесь
Не симфонический концерт

И за откровенность, пусть
Простят меня друзья
Каждому из музыкантов
Знаю цену я

Только музыка решит
Ваш бесконечный спор
Чем смогу, тем помогу,
Как звукорежиссёр

А я сижу в средине зала
Слежу за тем, чтоб зал не спал
Концертов видел я немало
Я зритель - профессионал

И недавно по секрету
Аничкин сказал
Что сегодня, тоже люди
Гибнут за металл

Отрицать искусство рока
Может лишь дебил
Был бы жив Бетховен
Он бы тоже, рок любил

И летят на сцену крики
Браво, бис, цветы
А со сцены в зал летят
Надежды и мечты

Все кто выезжает
На гастроли за бугор
Не забудьте обо мне
Я звукорежиссёр

Я звукорежиссёр

Я звукорежиссёр

Когда он играет с новою жертвой
Весь мир не дыша замирает вокруг
Он знает момент когда просят о смерти
От не знающих жалости ласковых рук

Но когда поле брани укроет рассветом
Он уйдёт чтоб никто не видал его слёз
Он сожжёт этот лес где свершилась победа
Он утопит в огне и в вине этот плёс

Камикадзе любви
Самурай императора неба
Камикадзе любви

Опять приедут с опозданьем
Пока окружат зданье,
Пока потом оцепят пол-Москвы.
Прохожие в угаре
Зонтами тычут в харю
И снимут под шумок с меня котлы.
Прохожие в угаре
Зонтами тычут в харю
И снимут под шумок с меня котлы.

А завтра в телерепортаже
Кассирша скромно скажет,
Что груди подставляла под обрез.
Вахтёр признается, смущаясь,
Что смерть презрел, бросаясь
Налётчикам наперерез.
Вахтёр признается, смущаясь,
Что смерть презрел, бросаясь
Налётчикам наперерез.

Из любопытства на допросе
Национальность спросят
И в камеру хранения сдадут.
И целый месяц деловито
И по-мужски открыто
Попытку к изнасилованью шьют.
И целый месяц деловито
И по-мужски открыто
Попытку к изнасилованью шьют.

Вы нам смягчите наказанье,
Хотя бы за незнанье.
Мы знали, что нельзя с прилавка брать.
Вот я и взял из-под прилавка,
А тут возникла давка,
И Сёмка начал цены набавлять.
Вот я и взял из-под прилавка,
А тут возникла давка,
И Сёмка начал цены набавлять.

Зачем, кассир, нажал ты кнопку,
Сигнал дал на Петровку?
Наряд патрульный вызвал ты зачем?
Зачем так много шуму
В просторных залах ГУМа
И резонанс общественный зачем?
Зачем так много шуму
В просторных залах ГУМа?
И резонанс общественный зачем?

Ты небом клялся мне не раз
Что будешь ты моим
Что договор связавший нас
Навеки нерушим

Но тот не помнит прежних дней
Чье сердце из кремня
Так пусть же у твоих дверей
Гроза убьет меня

О небо смерть мне подари!
Я вечным сном усну
У двери лорда Грегори
Простив его вину

Дом два по Зубовскому проезду
Стоял без лепок и пышных фасадов,
И ради того, что студент Асадов
В нём жил, управдом не белил подъездов.

Ну что же - студент небольшая сошка,
Тут бог жилищный не ошибался.
Но вот для тщедушного рыжего Лёшки
Я бы, наверное, постарался!

Под самой крышей, над всеми нами
Жил лётчик с нелёгкой судьбой своей,
С парализованными ногами,
Влюблённый в небо и голубей.

Они ему были дороже хлеба,
Всего вероятнее, потому,
Что были связными меж ним и небом
И синь высоты приносили ему.

А в доме напротив, окошко в окошко,
Меж тёткой и кучей рыбацких снастей
Жил его друг - конопатый Лёшка,
Красневший при девушках до ушей.

А те, на "Розе", народ языкатый.
Окружат в столовке его порой:
- Алёшка, ты что же ещё неженатый? -
Тот вспыхнет сразу алей заката
И брякнет: - Боюсь ещё... молодой...

Шутки как шутки, и парень как парень,
Пройди - и не вспомнится никогда.
И всё-таки как я ему благодарен
За что-то светлое навсегда!

Каждое утро перед работой
Он к другу бежал на его этаж,
Входил и шутя козырял пилоту:
- Лифт подан. Пожалте дышать на пляж!..

А лифта-то в доме как раз и не было.
Вот в этом и пряталась вся беда.
Лишь "бодрая юность" по лестницам бегала,
Легко, "как по нотам", туда-сюда...

А лётчику просто была б хана:
Попробуй в скверик попасть к воротам!
Но лифт объявился. Не бойтесь. Вот он!
Плечи Алёшкины и спина!

И бросьте дурацкие благодарности
И вздохи с неловкостью пополам!
Дружба не терпит сентиментальности,
А вы вот, спеша на работу, по крайности,
Лучше б не топали по цветам!

Итак, "лифт" подан! И вот, шагая
Медленно в утренней тишине,
Держась за перила, ступеньки считает:
Одна - вторая, одна - вторая,
Лёшка с товарищем на спине...

Сто двадцать ступеней. Пять этажей.
Это любому из нас понятно.
Подобным маршрутом не раз, вероятно,
Вы шли и с гостями и без гостей.

Когда же с кладью любого сорта
Не больше пуда и то лишь раз
Случится подняться нам в дом подчас -
Мы чуть ли не мир посылаем к чёрту.

А тут - человек, а тут - ежедневно,
И в зной, и в холод: "Пошли, держись!"
Сто двадцать трудных, как бой, ступеней!
Сто двадцать - вверх и сто двадцать - вниз!

Вынесет друга, усадит в сквере,
Шутливо укутает потеплей,
Из клетки вытащит голубей:
- Ну всё! Если что, присылай "курьера"!

"Курьер" - это кто-нибудь из ребят.
Чуть что, на фабрике объявляется:
- Алёша, Мохнач прилетел назад!
- Алёша, скорей! Гроза начинается!

А тот всё знает и сам. Чутьём.
- Спасибо, курносый, ты просто гений!-
И туча не брызнет ещё дождём,
А он во дворе: - Не замёрз? Идём!-
И снова: ступени, ступени, ступени...

Пот градом... Перила скользят, как ужи...
На третьем чуть-чуть постоять, отдыхая.
- Алёшка, брось ты!
- Сиди, не тужи!.. -
И снова ступени, как рубежи:
Одна - вторая, одна - вторая...

И так не день и не месяц только,
Так годы и годы: не три, не пять,
Трудно даже и сосчитать -
При мне только десять. А после сколько?!

Дружба, как видно, границ не знает,
Всё так же упрямо стучат каблуки.
Ступеньки, ступеньки, шаги, шаги...
Одна - вторая, одна - вторая...

Ах, если вдруг сказочная рука
Сложила бы все их разом,
То лестница эта наверняка
Вершиной ушла бы за облака,
Почти не видная глазом.

И там, в космической вышине
(Представьте хоть на немножко),
С трассами спутников наравне
Стоял бы с товарищем на спине
Хороший парень Алёшка!

Пускай не дарили ему цветов
И пусть не писали о нём в газете,
Да он и не ждёт благодарных слов,
Он просто на помощь прийти готов,
Если плохо тебе на свете.

И если я слышу о дружбе твёрдой,
О сердце мужественном и скромном,
Я представляю не профиль гордый,
Не парус бедствия в вихре шторма,-

Я просто вижу одно окошко
В узорах пыли или мороза
И рыжеватого, щуплого Лёшку,
Простого наладчика с "Красной Розы".."

Жена напялила платок
И мы попёрлись на каток.

Припев:
А все катаются вперёд и взад
А я был совсем тому не рад.

На нас напялили коньки
И мы стоим как дураки.

Припев.

Кричу жене своей: "Не трусь",-
А сам за юбочку держусь.

Припев.

Жена кричит: "Я упаду".
И растянулася на льду
А я во всю свою длину
Свалился прямо на жену.

Припев.

Бант тяжелый на макушке...
Елка в ящике с песком...
Мама напекла ватрушки...
Носит запах сквозняком...

Гладью вышита подушка:
Неземная красота.
Здесь голодная старушка
Кормит сытого кота.

У фарфоровой пастушки
Очень детские глаза.
У старушки - три веснушки
И дрожащая слеза...

У фарфоровой пастушки
Вечный танец с пастушком.
У старушки три веснушки
И косичка под платком.

Юной и смелой
Дружной гурьбою
Будем готовы
К труду и бою,
Будем примером
Борьбы и трудов.
Клич пионера:
"Всегда будь готов!"

Радостным шагом,
С песней весёлой
Мы выступаем
За Комсомолом.
Близится эра
Светлых годов.
Клич пионера:
"Всегда будь готов!"

Грянем мы дружно
Песнь удалую
За пионеров
Семью мировую.
Будем примером
Борьбы и трудов.
Клич пионера:
"Всегда будь готов!"

Мы поднимает
Алое знамя.
Дети рабочих,
Смело за нами!
Близится эра
Светлых годов.
Клич пионера:
"Всегда будь готов!"

Все почтальоны, милиционеры,
Мадмуазели и кавалеры
Все почтальоны и стюардессы
Живут для любви. И Рим и Одесса

Мужик покупает "Москвич",
Он его любит за быстрый мотор.

Девочка лепит кулич
Она любит мамку, Алсу и сестёр.
А мы еще кагор!
Парень мальчишку обнял.

И обещал его сделать певцом.
Тот его руку убрал -
Он был воспитан хорошим отцом
Все почтальоны, милиционеры,

Мадмуазели и кавалеры
Все почтальоны и стюардессы
Живут для любви. И Рим и Одесса
Рим и Одесса

Люди, проснитесь. Вокруг
Всё рождено для любви, ну а вы
Дерётесь что север, что юг,
А многие дети не ели халвы.
Увы!

Хватит вам дурью страдать,
Целуйте друг друга, любите всерьёз
Хватит ругаться, стрелять.
Пусть этот мир будет миром без слёз

Все почтальоны, милиционеры,
Мадмуазели и кавалеры
Все почтальоны и стюардессы
Живут для любви. И Рим и Одесса

Все почтальоны, милиционеры,
Мадмуазели и кавалеры
Все почтальоны и стюардессы
Живут для любви. И Рим и Одесса

Если вы случайно с крыши упадете,
Или вам откажет верный парашют,
Насладитесь мигом, дивного полета,
Вас специалисты по кусочкам соберут.

Пр.:После этого лечения,
Не нужны Вам костыли,
Ведь колясочка с управлением,
Вам заменит жигули.

Если вы в дороге, головой наткнетесь
На случайно кем-то брошенный кирпич,
Вы своей удаче молча улыбнетесь,
Перед трепанацией бесплатно будут стричь.

Пр.:После этого, без сомненья,
Чуть изменится анфас,
И хорошее настроение,
Не покинет больше вас.

Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь
И корни извлекаете по десять раз на дню.
Ох, вы там добалуетесь! Ох, вы доизвлекаетесь,
Пока сгниет, заплесневет картофель на корню!

Автобусом до Сходни доезжаем,
А там - рысцой, и не стонать!
Небось картошку все мы уважаем,
Когда с сольцой ее намять!

Вы можете прославиться почти на всю Европу, коль
С лопатами проявите здесь свой патриотизм.
А то вы всем кагалом там набросились на опухоль,
Собак ножами режете, а это - бандитизм.

Товарищи ученые, кончайте поножовщину.
Бросайте ваши опыты, гидрит и ангидрит!
Садитесь вон в полуторки, валяйте к нам, в Тамбовщину,
А гамма-излучение денек повременит.

Автобусом к Тамбову подъезжаем,
А там - рысцой, и не стонать!
Небось картошку все мы уважаем,
Когда с сольцой ее намять!

К нам можно даже с семьями, с друзьями и знакомыми.
Мы славно здесь разместимся, и скажете потом,
Что бог, мол, с ними, с генами! Бог с ними, с хромосомами!
Мы славно поработали и славно отдохнем.

Товарищи ученые, Эйнштейны драгоценные,
Ньютоны ненаглядные, любимые до слез!
Ведь лягут в землю общую остатки наши бренные,
Земле - ей все едино: апатиты и навоз.

Автобусом до Сходни доезжаем,
А там - рысцой, и не стонать!
Небось картошку все мы уважаем,
Когда с сольцой ее намять!

Так приезжайте, милые, рядами и колоннами.
Хотя вы все там химики и нет на вас креста,
Но вы ж там все задохнетесь, за синхрофазотронами, -
А здесь места отличные, воздушные места!

Товарищи ученые! Не сумневайтесь, милые:
Коль что у вас не ладится - ну, там, не тот aффект, -
Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами,
Денечек покумекаем - и выправим дефект.

Вот уборочку закончим и колхозом свалим в Рим
В Амстердаме раскосячим и в Берлине пошумим
По Европам погуляем, ну а после может быть
Захотим мы на Канарах островочек застолбить

Мы с окраины ребята, нас за рубль не возьмёшь
И в мозгах у нас порядок, приезжай всё сам поймёшь
Вон у Дуньки пацанёнок, ну совсем ещё малец
На харлее ездит к девкам, ну что скажешь - молодец!

Припев.

Для того, что на словах не передашь,
Выдумали люди кисть и карандаш,
Все мы видим мир по-разному чуть-чуть,
И, рисуя, ты об этом не забудь.
Припев:
Рисуйте, рисуйте
Простое и сложное,
Рисуйте, рисуйте
Не ради молвы,
Рисуйте, рисуйте
Как вы только можете,
Рисуйте, рисуйте
Как видите вы!

Едва зардеет день, а он уже у гряд.
Ласкает, как котят, отросшие побеги.
Он каждый сорт цветов в отдельный садит ряд,
Казалось бы, пустяк! Но точность, как в аптеке.

Здесь персик, здесь пион, здесь дикий мандарин,
Извольте расцветать по заданному плану!..
И слушались его растенья до поры,
Но, как-то выйдя в сад, он не узнал поляну.

Глотая горький пот, сбив шляпу на глаза,
Усердный Цветовод пропалывал угодья,
Но громко ахнул он, мельком взглянув назад:
Все саженцы его смешались, как угодно.

Упрямый Цветовод был очень огорчен,
И с самого утра вновь вышел на прополку.
Нахальную ботву он раздвигал плечом,
Казалось бы, ура! Но только все без толку.

На крокусе пион цветет всему назло,
На яблоне висят отчетливые вишни,
Виной антициклон, полив или тепло?
Никто не виноват... Но видно, так уж вышло.

Усталый Цветовод уселся на траву
И персик надкусил последнею отрадой.
Поникнув головой, "А так ли я живу?.." -
Он сам себя спросил...
Но, видно, так и надо.

Hу-ка, солнце, яpче бpызни,
Золотыми лучами обжигай!
Эй, товаpищ, больше жизни!
Поспевай, не задеpживай, шагай!
Чтобы тело и душа были молоды,
Были молоды, были молоды,
Ты не бойся ни жаpы и ни холода,
Закаляйся, как сталь!
Физкульт-ура!
Физкульт-ура!
Ура! Ура!
Будь готов,
Когда настанет час бить врагов
Со всех границ ты их отбивай,
Левый край, правый край, не зевай!

Hу-ка, ветеp, гладь нам кожу,
Освежай нашу голову и гpудь!
Каждый может быть моложе,
Если ветpа весёлого хлебнуть!
Чтобы тело и душа были молоды,
Были молоды, были молоды,
Ты не бойся ни жаpы и ни холода,
Закаляйся, как сталь!
Физкульт-ура!
Физкульт-ура!
Ура! Ура!
Будь готов,
Когда настанет час бить врагов
Со всех границ ты их отбивай,
Левый край, правый край, не зевай!

Hу-ка, дождик, тёплой влагой
Ты умой нас огpомною pукой,
Hапои нас всех отвагой,
А не в меpу гоpячих - успокой!
Чтобы тело и душа были молоды,
Были молоды, были молоды,
Ты не бойся ни жаpы и ни холода,
Закаляйся, как сталь!
Физкульт-ура!
Физкульт-ура!
Ура! Ура!
Будь готов,
Когда настанет час бить врагов
Со всех границ ты их отбивай,
Левый край, правый край, не зевай!

Не так часто, как меч наша дура свистит,
Но уж как попадёт - то противник с копыт
И в сторонку.
Древко между коленей, играем ва-банк.
Ты когда-нибудь видел, как падает танк? -
Это громко.
Где стоят мантиллеты - там будут дрова.
Алебарды вперёд! Дей раз! делай два! -
Древко пляшет в бойцовском азарте.
Каждый этим азартом, как водкою, пьян;
Вот мы ломим - конец! - И звучит "Босеан!!!"
Воздадим хвалу Господу и Алебарде.
Воздадим хвалу Господу и Алебарде!

Парад-алле, не видно кресел, мест!
Оркестр шпарил марш - и вдруг, весь в черном,
Эффектно появился шпрехшталмейстер
И крикнул о сегодняшнем коверном.

Вот на манеже мощный черный слон -
Он показал им свой нерусский норов.
Я раньше был уверен, будто он -
Главою у зверей и у жонглеров.

Я был не прав: с ним шел холуй с кнутом,
Кормил его, ласкал, лез целоваться
И на ухо шептал ему... О чем?!
В слоне я сразу начал сомневаться.

Потом слон сделал что-то вроде па -
С презреньем, и уведен был куда-то.
И всякая полезла шантрапа -
В лице людей, певиц и акробатов.

Вот выскочили трое молодцов -
Одновременно всех подвергли мукам,-
Но вышел мужичок, из наглецов,
И их убрал со сцены ловким трюком.

Потом, когда там кто-то выжимал
Людей ногами, грудью и руками,-
Тот мужичок весь цирк увеселял
Какой-то непонятностью с шарами.

Там всегда упоясь партитурой плакучей
Под свои ой-ля-ля ты одежды срывал
И по телу скользил, словно солнечный зайчик
Это всё мне напомнит латинский квартал

Это было давно, станут тени по струнке
В королевстве кривых бесконечных зеркал
Я забуду лицо утонувшего юнги
Но тебя не забыть мне латинский квартал
Я забуду лицо утонувшего юнги
Но тебя не забыть мне латинский квартал

На губах только ты, а в глазах расстоянье
Мы столкнулись в толпе, ты меня не узнал
Ах, зачем эти птицы сбиваются в стаи
Это всё мне напомнит латинский квартал

Это было давно, станут тени по струнке
В королевстве кривых бесконечных зеркал
Я забуду лицо утонувшего юнги
Но тебя не забыть мне латинский квартал
Я забуду лицо утонувшего юнги
Но тебя не забыть мне латинский квартал

Что ты жадно глядишь на дорогу
В стороне от веселых подруг?
Знать, забило сердечко тревогу -
Все лицо твое вспыхнуло вдруг.

И зачем ты бежишь торопливо
За промчавшейся тройкой вослед!..
На тебя, подбоченясь, красиво,
Загляделся проезжий корнет.

На тебя заглядеться не диво,
Полюбить тебя всякий непрочь:
Вьется алая лента игриво
В волосах твоих, темных, как ночь…

Узнай родная мать, узнай жена - подруга,
Узнай далекий дом и вся моя семья,
Что бьет еще врага стальная наша вьюга,
Что волю мы несем в родимые края!

Припев.

Пробьет победы час, придет конец походам.
Но прежде чем уйти к домам своим родным,
В честь нашего Вождя, в честь нашего народа,
Мы радостный салют в полночный час дадим.

Припев:

Артиллеристы, - Сталин дал приказ!
Артиллеристы - зовет Отчизна нас нас.
Из многих тысяч батарей
За слезы наших матерей,
За нашу Родину - Огонь! Огонь!

2. Рыбачка Соня как-то в мае,
Направив к берегу баркас,
Ему сказала: "Все вас знают,
А я так вижу в первый раз".
В ответ, открыв "Казбека" пачку,
Сказал ей Костя с холодком:
"Вы интересная чудачка,
Но дело, видите ли, в том...

Я вам не скажу за всю Одессу,
Вся Одесса очень велика,
Но и Молдаванка и Пересыпь
Обожают Костю-моряка".

3. Фонтан черемухой покрылся,
Бульвар Французский был в цвету.
"Наш Костя, кажется, влюбился", -
Кричали грузчики в порту.
Об этой новости неделю
Везде шумели рыбаки.
На свадьбу грузчики надели
Со страшным скрипом башмаки.

Я вам не скажу за всю Одессу,
Вся Одесса очень велика.
День и ночь гуляла вся Пересыпь
На веселой свадьбе моряка.

Там у пристани танцуют
Жок, а может быть, сиртаки:
Сыновей своих в солдаты провожают.
Все надеются: сгодятся
Для победы, для атаки
А не хватит - сколько надо, нарожают.
Как бы мне сейчас хотелось
Очутиться в том, вчерашнем,
Быть влюбленным и не думать о спасенье,
Пить вино из черной кружки,
Хлебом заедать домашним,
Чтоб смеялась ты и плакала со всеми.

Как бы мне сейчас хотелось
Ускользнуть туда, в начало,
К тем ребятам уходящим приобщиться.
И с тобою так расстаться
У дунайского причала,
Чтоб была еще надежда воротиться.
Чтоб была еще надежда воротиться.

Я суеверен был, искал приметы,
Что мол, пройдет, терпи, все ерунда...
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: "Больше - никогда!"

Вокруг меня кликуши голосили:
"В Париж мотает, словно мы в Тюмень,-
Пора такого выгнать из России!
Давно пора,- видать, начальству лень".

Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег прорва, по ночам кую.
Я все отдам - берите без доплаты
Трехкомнатную камеру мою.

И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья - известные поэты:
Не стоит рифмовать "кричу - торчу".

И лопнула во мне терпенья жила -
И я со смертью перешел на ты,
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.

Я от суда скрываться не намерен:
Коль призовут - отвечу на вопрос.
Я до секунд всю жизнь свою измерил
И худо-бедно, но тащил свой воз.

Но знаю я, что лживо, а что свято,-
Я это понял все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята,-
Мне выбора, по счастью, не дано.

1979

Как далеко-далеко, где-то там в Подмосковье
Фотографию сына уронила рука
А по белому снегу уходил от погони
Человек в телогрейке или просто зекан

Мать прислала письмо - захворала сынок
Знать готовить белье, уж подходит мне срок
Только прежде, чем в путь мне б хотя бы разок
EПеред смертью взглянуть на тебя, мой сынок

Потеряла покой, все одно - как ты там
Неужели теперь уж не свидеться нам
Я б примчалась к тебе, да подняться не в мочь
И на дерзкий побег
И на дерзкий побег он пошел в ту же ночь

В небо взмыла ракета и упала за реку
Ночь опять поглотила очертанья тайги
А навстречу из леса беглецу человеку
Вышел волк-одиночка и оскалил клыки

Человек вынул нож: "Серый, ты не шути,
Хочешь крови, ну что ж - я такой же как ты;
Только стоит ли бой затевать смертный нам
Слышишь лай, то за мной псы идут по пятам.

Я ведь тоже как зверь - в угол загнан людьми,
А раз так - что ж теперь нам делить, черт возьми
Видишь сам бог не дал ни тебе и не мне"
Волк еще постоял,
Волк еще постоял и растаял во тьме

Рвали повод собаки в кровь сдирая ладони
След петлял и терялся, грозно выла пурга
А по белому снегу уходил от погони
Человек в телогрейке или просто зекан

Мы мыли золото в горах калифорнийских,
Не привыкать нам к тяжкому труду,
С утра до вечера мы горбились в приисках,
С утра до вечера мы щупали руду.

Я после этого проехал шар земной,
Но цен с тех пор не видывал я злей --
В Помоне за кирку давали четвертной,
и за лопату брали сто рублей!..

Нас было четверо парнишек молодых,
Казаки трое, а другой из староверов,
Мы наняли индейцев, навьючили гнедых,
И зарядили восемь револьверов.

Через неделю минуло семь дней,
Разбили лагерь, принялись за дело, --
И золото ярчайшим из огней
На пальцах наших тускло заблестело.

Нас этот блеск надолго ослепил,
Двенадцать лет, все молодые годы,
Тянули жилы мы свои из горных жил,
Перетирая пальцами породы.

Акт подписан о ненападении -
Можно вина в бокалы разлить.
Вся Европа сегодня поделена -
Завтра Азию будем делить!
Смотрят гости на Кобу с опаскою.
За стеною ликует народ.
Вождь великий сухое шампанское
За немецкого фюрера пьет.

Если завтра война, если завтра в поход,
Будь сегодня к походу готов.

Ослепительный луч,
ослепляющий глаза луч.
Граница познаний.
Граница наших познаний -
это ведь гибель - гиперболоид,
гиперболоид инженера Гарина.

Романтическое очарование,
твоё романтическое очарование.
Зоя, моя любовь.
Моя Зоя, моя любовь!
Это ведь тоска, гиперболоид,
гиперболоид инженера Гарина.

Дремлет Париж.
Снова, когда дремлет Париж,
встретимся тогда.
Здесь мы встретимся тогда.
Это ведь любовь - гиперболоид,
гиперболоид инженера Гарина.

Флаг с черепом,
Флаг с черепом и костями,
Вершина чувств,
Вершина твоих чувств.
Это ведь свобода! Гиперболоид.
Гиперболоид инженера Гарина.

Синеют воды -
воды Тихого океана.
Дворец из мрамора,
дворец из розового мрамора.
Это ведь рай - гиперболоид,
гиперболоид инженера Гарина.

Жизнь и смерть.
Наша жизнь и смерть.
Небесное очарование.
Такое небесное очарование.
Это же вечность, гиперболоид,
гиперболоид инженера Гарина.

Снег на земле.
Когда снег на земле,
встретимся вновь.
Тогда мы встретимся вновь!
Это же мечта, гиперболоид,
гиперболоид инженера Гарина.

Казалось в зале куклы сами
Нашли тот ключик золотой.
И настоящими слезами
Рыдал обманутый герой.
Но, как положено в финале, -
Все дружно счастье обрели.
Огни за сценой угасали,
И куклы в ящики легли.

В пустой гримёрной отрешённо
Сидел уставший Кукловод.
Часы стучали монотонно:
"Тик-так, тик-так" - который год.
И каждый вечер в это время
Он оставался сам с собой.
Ему казалось, - кукол тени
Заходят в комнату толпой.

Все те, которые когда-то
Покорно слушали его,
И доверялись жестам свято...
Но рядом нету никого.
На сцене занавес. Театр
Давно закрыт. Погашен свет.
И билетёр, и оператор
Ушли уже. И жизни нет.

В вечерних ресторанах,
В парижских балаганах,
В дешовом электрическом раю
Всю ночь ломаю руки
От ярости и муки
И людям что-то жалобно пою
Звенят, гудят джаз-банды,
И злые обезьяны
Мне скалят искалеченные рты.
А я кривой и пьяный
Зову их в океаны
И сыплю им в шампанское цветы.
А когда настанет утро,
Я бреду бульваром сонным
Где в испуге даже дети
Убегают от меня
Я усталый старый клоун
Я машу мечем картонным
И в лучах моей короны
Умирает светоч дня.
Звенят, гудят джаз-банды
Танцуют обезьяны
И бешенно встречают рождество
А я кривой и пьяный
Заснул у фортепьяно
Под этот дикий гул и торжество.

Сегодня болен я душой,
Так выпьем же, друзья, со мной.

Сядем у тапера за спиной.
Посмотрите, люди, на его руки.
Ну, давай сыграй, мой золотой.
Ты что ж такой, совсем седой?

Спой мне песню, девочка, ну спой,
Про мою любовь, которой нет больше.
Как шумит за окнами прибой...
Пойдем со мной ко мне домой.

Возьмем конфет и ананас,
И две бутылочки для нас.

А в небе синем алели снегири,
И на решётках иней серебрился...
Сегодня не увидеть мне зари,
Сегодня я в последний раз побрился.

А на суде я брал всё на себя,
Откуда ж знать им, как всё это было.
Я в хате был, и не было меня,
Когда мента Натаха умочила.

И будет завтра ручеёк журчать другим,
И зайчик солнечный согреет стены снова,
Ну а сегодня скрипнут сапоги,
И сталью лязгнут крепкие засовы.

А на свиданье, руки разбросав,
Как чайка крылья, старенькая мама
Меня молила, падая в слезах,
Чтоб я сказал им всё, но я упрямый.

Ах, мама, мама, ты мой адвокат,
Любовь не бросить мордой в снег апрельский.
Сегодня выведут на тёмный двор солдат,
И старшина скомандует им: "Целься!".

А за окном буянила весна,
И в "воронок" меня из зала уводили,
И я услышал, как вскрикнула она:
"Алёша, не забуду до могилы!"

И будет завтра ручеёк журчать другим,
И зайчик солнечный согреет стены снова,
Ну а сегодня скрипнут сапоги,
И сталью лязгнут крепкие засовы.