Темной ночью, белой вьюгой,
Снежной пылью заметет,
В сани сяду я с подругой,
Тройка с места понесет.

А когда приедем к «Яру»,
Отогреемся, друзья,
И под звонкую гитару
Будем петь мы до утра…

Эй, ямщик, гони-ка к «Яру»!
Эх, лошадей, брат, не жалей!
Тройку ты запряг – не пару,
Так вези, брат, поскорей!

Держать его махину, не мед со стороны
Напряжены их спины, колени сведены.
Их трудная работа, важней иных работ
Из них ослабни кто-то и сервер упадет
Из них ослабни кто-то и сервер упадет
Заплачет юзер где-то
Коннекты пропадут,
Трейсроут покажет звезды,
И пинги не пройдут,
А сервер год от года
Держать им тяжелей,
Их достает зануда -
Директор-дуралей!
Их достает зануда -
Директор-дуралей.
Пока сидят админы,
Контроль не подведет:
И ни один их демон
В кору не упадет
В преддверьи кернел-паника,
Им ночью не до сна,
Хоть не дают зарплату им,
Админы с бодуна.
Ходь не дают зарплату,
Постоянно с бодуна.
Сидят они и каждый
В экран уставил взор,
Ведь если что случится,
Их не ми... позор.
И каждый жив надеждой,
Hа то, что пинг пройдет:
Админы сервер держат -
Даст Бог, не упадет!
Админы сервер держат -
Даст Бог, не упадет.

Когда луна наденет
Свой ночной колпак,
Когда внезапно я
Пойму, что всё не так,
Когда расстает дым
Последних сигарет,
Когда в карманах денег нет,
Когда плевать на этикет.
Когда закат уступит
Место фонарям,
Когда мосты дадут
Дорогу кораблям,
Когда мне станет всё равно,
Что может, вы с другим давно,
Я постучу, и вы откроете окно.

Когда устанете
Вы вдруг от суеты,
Когда завянут в вашей
Комнате цветы,
Когда огонь свечи
Печально догорит,
Когда в окно к вам
Дождь стучит,
И телефон давно молчит.
Когда закат уступит
Место фонарям,
Когда мосты дадут,
Дадут дорогу кораблям,
Когда вам станет всё равно,
Что может, я с другой давно,
Вы постучите -
Я открою вам окно.
Как прежде, сядем рядом у камина,
Арина-балерина,
Нас околдует аромат жасмина,
А а
И нам никто не сможет помешать опять.
А утром вы откроете гардины,
Арина-балерина.
На завтрак - чашка кофе и малина,
Чао, Арина!
Прощай, меня не стоит провожать.
А утром вы откроете гардины,
Арина-балерина.
На завтрак - чашка кофе и малина,
Чао, Арина!
Прощай, ключи положишь на рояль.

Да, сегодня я в ударе, не иначе -
Надрываются в восторге москвичи,-
Я спокойно прерываю передачи
И вытаскиваю мертвые мячи.

Вот судья противнику пенальти назначает -
Репортеры тучею кишат у тех ворот.
Лишь один упрямо за моей спиной скучает -
Он сегодня славно отдохнет!

Извиняюсь,
вот мне бьют головой...
Я касаюсь -
подают угловой.
Бьет десятый - дело в том,
Что своим "сухим листом"
Размочить он может счет нулевой.

Мяч в моих руках - с ума трибуны сходят,-
Хоть десятый его ловко завернул.
У меня давно такие не проходят!..
Только сзади кто-то тихо вдруг вздохнул.

Обернулся - слышу голос из-за фотокамер:
"Извини, но ты мне, парень, снимок запорол.
Что тебе - ну лишний раз потрогать мяч руками,-
Ну, а я бы снял красивый гол".

Я хотел его послать -
не пришлось:
Еле-еле мяч достать
удалось.
Но едва успел привстать,
Слышу снова: "Вот, опять!
Все б ловить тебе, хватать - не дал снять!"

"Я, товарищ дорогой, все понимаю,
Но культурно вас прошу: пойдите прочь!
Да, вам лучше, если хуже я играю,
Но поверьте - я не в силах вам помочь".

Вот летит девятый номер с пушечным ударом -
Репортер бормочет: "Слушай, дай ему забить!
Я бы всю семью твою всю жизнь снимал задаром..." -
Чуть не плачет парень. Как мне быть?!

Гнусь, как ветка, от напора репортера,
Неуверенно иду на перехват...
Попрошу-ка потихонечку партнеров,
Чтоб они ему разбили аппарат.

Ну, а он все ноет: "Это ж, друг, бесчеловечно -
Ты, конечно, можешь взять, но только, извини,-
Это лишь момент, а фотография - навечно.
А ну, не шевелись, потяни!"

Пятый номер в двадцать два -
знаменит,
Не бежит он, а едва
семенит.
В правый угол мяч, звеня,-
Значит, в левый от меня,-
Залетает и нахально лежит.

В этом тайме мы играли против ветра,
Так что я не мог поделать ничего...
Снимок дома у меня - два на три метра -
Как свидетельство позора моего.

Проклинаю миг, когда фотографу потрафил,
Ведь теперь я думаю, когда беру мячи:
Сколько ж мной испорчено прекрасных фотографий! -
Стыд меня терзает, хоть кричи.

Искуситель-змей, палач!
Как мне жить?!
Так и тянет каждый мяч
пропустить.
Я весь матч борюсь с собой -
Видно, жребий мой такой...
Так, спокойно - подают угловой...

Мы бандито, знаменито,
Мы стрелято пистолето (о-йес),
Мы фиато разъезжанто
Целый день в кабриолето (о-йес),
Постоянно пьем чинзано,
Постоянно сыто - пьяно (о-йес),
Держим банко миллионо
И плеванто на законо (о-йес).

Мы пирато, гастролеро,
Мы сеньоро де ля воро (о-йес),
И гражданто убеганто
В рассыпанто престо скоро (о-йес),
О-ля бенто дель бамбино
Стея гранто гангстерино (о-йес),
Умма мано, сав монето
И стрелянто пистолето (о-йес).

Вдоль по обочине Русь - перелески, поля
Hищета деревень.
Чай, пирожки да любовь за четыре рубля
Покупай, что не лень.
Встречный водила мигнет мне фарами
Знать впереди ДПС с радарами
И на прощанье, обдав солярою
Сгинет в полночную тень.

Тормоза не откажут на спуске
Hа подъеме не заглохнет мотор
И помчит по ухабам по русским
Дальнобойщик, водила, шофер

Дома осталась семья и жена без меня
Все никак не заснет.
Ходит на кухню курить и твердит про себя
Что разлука пройдет.
Дочка сопит с медвежонком плюшевым
Hынче она без меня послушная.
Знает, что я привезу игрушки ей
Значит, в пути повезет.

Он ждать устал, когда весна придёт,
Когда растает снег и зазвенят капели.
И знал одно, что при побеге ждёт
Его родная мать,- больная и в постели.

А был ещё такой огромный срок,
Душа его давно рвалась на волю.
А палец егеря тут вдруг нажал курок,-
Бедняге грудь прошило жгучей, жгучей болью.

Услышав выстрел, разлетелось вороньё
И что-то ёкнуло в груди больной старушки.
Узнала! – сын погиб её!
Зачем ей жить одной в сырой избушке?!

А егерь вытащил дымящийся патрон,
Толкнул несчастного прикладом карабина.
Так просто всё, не надо похорон! –
Кровь на снегу, как гроздьями рябина.

Зачем зимою он решился на рывок?-
Пусть лучше рвут его конвойные собаки!
Уж лучше пусть ему добавят срок!
Уж лучше пусть колючка, да бараки!!!

Пришейте на спину бубнового туза,-
Пусть будет виден он в отчаянном побеге.
За просто так, за дикие глаза
Его в тайге подстрелит пьяный, пьяный егерь.

Тут вышла ошибка невинная,
И ложь убежала - лови.
Приносят её ноги длинные
Мне длинные, в общем, рубли.
А если и факт - только жареный,
Ведь шубу из правды не сшить.
Моя писанина бульварная
Даёт мне и строить, и жить.

А совесть, как сказал маньяк -
Это химера,
Цели добиться только мешает она.
Столетней выдержки коньяк -
Высшая мера,
Каждый своё по жизни получит сполна.

Шакал всегда себе найдёт
Тухлое мясо,
Грязную лужу быстро отыщет свинья.
К тому же хочет знать народ -
Серая масса -
Как у богатых дети живут и семья.

Тут вышла ошибка невинная,
И ложь убежала - лови.
Приносят её ноги длинные
Мне длинные, в общем, рубли.
А если и факт - только жареный,
Ведь шубу из правды не сшить.
Моя писанина бульварная
Даёт мне и строить, и жить.

Пиаром чёрным на снегу
Я развлекаюсь.
Жёлтая пресса - мой самый верный друг.
Хотя порою на бегу
Я задыхаюсь,
А мой маршрут - всё тот же порочный круг.

А я с бульвара журналист...
Что за работа -
В куче навозной жемчуг фальшивый искать?
И, дав себе команду "Пли!",
Из пулемёта
Грязью вонючей жертву свою поливать.

На высоких башнях ветер,
В тёмном небе флюгера.
И одно окошко светит,
Не погаснет до утра.
То не спится мастерице,
Новая зажглась свеча,
Голубой платок спустился
Со склонённого плеча.
На исколотые пальцы,
На изысканный узор
И на сомкнутые пяльца
Устремлен усталый взор.

Парень я не хилый и ко мне не лезь.
Слава Богу, силы и деньжонки есть.
От лихой удачи я не уходил-
Был бы друг, а значит он бы подтвердил.

Выплеснуть бы в харю этому жиду,
Что в коньяк мешает разную бурду.
Был бы друг Карпуха -он бы точно смог,
Да нынче б.яха-муха, он мотает срок.
Пр.

Ах, что это за сервис, если нету баб?
Мне с утра хотелось, да нынче вот ослаб.
Но чтоб с какой-то лярвой я время проводил -
Был бы кореш старый он бы подтвердил.

Дам тебе я трешку, или четвертак.
Все равно, матрешка, будет все не так.
Так пусть тебя мочалит жалкий фраерок-
Нынче я в печали -друг мотает срок.
Пр.

Она закрывает глаза, она шевелит губами
Она разрешает смотреть, и даже трогать руками
Каждый готов согреть ее своим теплом
Но она не любит мужчин, она любит клубнику со льдом

Кто-то делит с ней хлеб, а кто-то в поте лица
Обливает грязной водой, тело ее из льда
Слезы текут с потолка, тает фруктовый дом...
Приятного аппетита всем, кто любит клубнику со льдом!

А я хочу, на борт аэроплана
Я улечу, отсюда утром ранним
И где-то тама за спиной
Моя останется страна
Где люди добрые живут
И где кремлевская стена
.... стена .... стена

Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы
Ехал поезд из Варшавы
Машинист мужик отважный
Мастер спорта по борьбе
А на небе там смеется
Голубой усатый летчик
Обнимая стюардессу
И руля одной рукой

Припев:
Аэропланы, летют в разные страны
Глаз не спускают, усатые пилоты
А стюардессы, им очень помогают
И пассажиры, поют смешные песни
А я хочу, на борт аэроплана
Я улечу, отсюда утром ранним
И где-то тама за спиной
Моя останется страна
Где люди добрые живут
И где красавица жена
.... жена .... жена

И в четыре ровно, выйдя из конторы,
Подходила к негру Мэри каждый день.
И взглянув на ножки маленькой блондинки
Чистил Джек ботинки, позабыв про лень.

Но однажды Мэри вышла из конторы,
Не в четыре ровно, а поздней на час.
И с улыбкой томной к негру хладнокровно
Подходила вместе таки с мистером Дуглас!

На глаза у негра навернулись слезы,
Улица в тумане перед ним плыла
Белые ботинки мистера Дугласа
Джек намазал ваксой, черной как смола.

На углу Бродвея глухо грянул выстрел.
Джек, сраженный пулей, на бульвар упал.
Ну а важный мистер с маленькой блондинкой
На шикарном форде к бару подъезжал.

На углу Бродвея в шумном ресторане,
Где играя буги тихо давит джаз,
Потеряв работу, лихо бьет чечетку
Машинистка Мэри с фирмы "Джеймс Дуглас"..

Отчего — не спрашивай,
Но по вечерам
Цвет района нашего
Непременно там.

Парни на скамеечке
Слушают гармонь.
Если лущат семечки,
Сор кладут в ладонь.

Если под акацией
Песню кто начнёт,
Сам начальник станции
Песне подпоёт.

И к вокзалу нашему
Опозданий нет.
Отчего — не спрашивай —
Впереди ответ.

Машинист отчаянный,
Видевший весь свет,
Нашему начальнику
Преподнёс букет.

Если б вышел с чайником
Ты на наш вокзал,
Увидав начальника,
Ты бы опоздал.

Здесь не будет вторых
Каждый будет лишь первый
И Господь вам отдаст
Самый важный приказ

Припев:

Офицеры России
Офицеры России
Только, только вы
Нету силы другой

Офицеры России
Офицеры России
Впереди видит Бог
Самый праведный бой

Вас ни раз унижали
И деньгами и властью
Но сломать не смогли
Офицерскую честь

Вас вели на убой
И с продажной боязнью
Забывали о вас
А вы были и есть

Всем понятно сейчас
Где есть ложь, а где правда
Кто за веру стоит,
Кто о чести забыл

Офицеры России
Этот бой будет завтра
И Господь вас призвал
И благословил

Припев.

Всё зависит от вас
Офицеры России
Впереди самый важный
И самый праведный бой.

Эх, недаром говорится:
Мастер дела не боится,
Пусть боится дело это
Ваню - мастера паркета!

Не берись, коль не умеешь,
Не умеючи - не трожь,
Не подмажешь - не поедешь,
А подмажешь - упадешь!

Даже в этой пятилетке
На полу играют детки, -
Проливают детки слезы
От какой-нибудь занозы.

Пусть елозят наши дети,
Пусть играются в юлу
На натертом на паркете -
На надраенном полу.

Пьющий видит все, что не пили,
Кошка всюду чует мышей,
Оперу мерещится киллер,
Киллер в каждом видит мишень.
Адвокат в каждом видит клиента,
Прокурор в каждом видит ЗеКа,
Элевидит синюю ленту,
Только рыбак – рыбака

Истина в вине, вино в магазине,
У магазина вертится пьянь.
Янь всю ночь мечтает об Ине,
Иню всюду видится Янь.
Сталин всюду видит измену,
Ленин видит пленум ЦК,
Трагик видит новую сцену

Только рыбак – рыбака
Только рыбак – рыбака
Только рыбак – рыбака
Только рыбак – рыбака
Только рыбак – рыбака
Только рыбак – рыбака

Как часть вижу я сон, мой удивительный сон,
В котором осень нам танцует вальс - Бостон!
Там листья падают вниз,
Пластинки крутится диск:
"Не уходи, побудь со мной, ты - мой каприз..."
Как часто вижу я сон, мой удивительный сон,
В котором осень нам танцует вальс - Бостон!

Опьянев от наслажденья, о годах забыв,
Старый дом, давно влюбленный в свою юность,
Всеми стенками качался, окна отворив,
И всем тем, кто в нем жил, он это чудо дарил.
А когда затихли звуки в сумраке ночном-
Все имеет свой конец, свое начало,-
Загрустив, всплакнула осень
Маленьким дождем...
Ах, как жаль этот вальс,
Как хорошо было в нем!

Теперь я знаю твой самый главный секрет,
Ты управляешь движеньем звезд и планет
И понимая твои волшебные сны,
Ди джей играет на диске полной луны

Это только ритм,
Это только звук
На меня смотри,
Я твой учитель и друг.
Повторяй со мной каждый пируэт
Dance! Dance! Dance!
И ничего круче в мире нет!

Учитель танцев
Огнепоклонник и маг,
Учитель танцев
Одетый в сумрачный фрак,
Учитель танцев
На сцене ночной
Танцует вместе
С новой звездой.

Весь огромный мир это наш танцкласс,
Так танцуй, так танцуй сейчас.
Зазвучит в ночи музыка огня,
Я тебя учил, теперь ты учи меня.

Учитель танцев
Учитель танцев
Учитель танцев
Учитель танцев
Учитель танцев
Огнепоклонник и маг,
Учитель танцев
Одетый в сумрачный фрак,
Учитель танцев
На сцене ночной
Танцует вместе
С новой звездой.

Я налег на бег, на стометровки,
В бане вес согнал, отлично сплю,
Были по хоккею тренировки...
В общем, после этой подготовки -
Я его без мата задавлю!

Ох, вы сильные ладони,
Мышцы крепкие спины!
Эх вы кони мои, кони,
Ох, вы милые слоны!

"Не спеши и, главное, не горбись,-
Так боксер беседовал со мной.-
В ближний бой не лезь, работай в корпус,
Помни, что коронный твой - прямой".

Честь короны шахматной - на карте,-
Он от пораженья не уйдет:
Мы сыграли с Талем десять партий -
В преферанс, в очко и на биллиарде,-
Таль сказал: "Такой не подведет!"

Ох, рельеф мускулатуры!
Дельтовидные - сильны!
Что мне его легкие фигуры,
Эти кони да слоны!

И в буфете, для других закрытом,
Повар успокоил: "Не робей!
Ты с таким прекрасным аппетитом -
Враз проглотишь всех его коней!

Ты присядь перед дорогой дальней -
И бери с питанием рюкзак.
На двоих готовь пирог пасхальный:
Этот Шифер - хоть и гениальный,-
А небось покушать не дурак!"

Ох мы - крепкие орешки!
Мы корону - привезем!
Спать ложусь я - вроде пешки,
Просыпаюся - ферзем!

Эй, хорунжий! Зря, брат, тужишь,
Чалый твой пойдет по лужам да по рытвинам,
Пронесет через канавы,
Пролетит по росным травам
Спой молитву нам

Спой молитву, кучерявый, спой молитву нам,
Протащи ее дубравой шашкой-бритвою
Пусть подхватят наши бабы строки вещие,
Укрепи надежей слабых, клином - трещину

Среди ночи он проснулся, среди ночи
Сбил цигарку, затянулся что есть мочи
Посмотрел кругом, глаза, как кот, прищурил
И плечами передернул - знает пулю!

Среди ночи он проснулся, среди ночи
На икону обернулся, как на дочерь
Снял шинель с печи, накинул, дверью хлопнул
И к коню на двор, как сгинул, будто проклял

Кукол деpгают за нитки, на лице у них улыбки
И игpает клоун на тpубе
И в пpоцессе пpедставленья создается впечатленье,
Что куклы пляшут сами по себе

Ах до чего поpой обидно что хозяина не видно
Ввеpх и в темноту уходит нить
А куклы так ему послушны и мы веpим пpостодушно
В то что куклы могут говоpить

Hо вот хозяин гасит свечи. Кончен бал и кончен вечеpи
Засияет вечеp в облаках.
Кукол снимут с ниток длинных. И засыпав нафталином
в виде тpяпок сложат в сундуках.

Втоpой была Петpова тётя Гpyня, египтолог.
Она в истоpии сообpажала, пpямо звеpь.
А я её помощник, я в пpошлом гинеколог,
Hо я попал в Египет, хочешь веpь а хошь не веpь!

А-а. А-а. А-а. А-а.
А-а. А-а. А-а. А-а.

А есть ещё и подзаконные акты
Заблудишься, если в юрдебри зайдешь
Двояко трактуют бесспорные факты,
Кто прав, кто неправ — никогда не поймешь

Припев

А люди, простые, мечтают, что как-то
Проснутся однажды они на заре
Права и законы вдруг станут — «де факто»
Пока, к сожалению, они — «де юре»

Припев
Законослужители — судьи, юристы
Богини Фемиды обширная рать
И все, до последнего криминалиста
Хоть третья, но важная все-таки, власть

Припев

Колея уводит вправо,
Целина уходит в ночь...
Не для денег, не для славы -
Так, кому-нибудь помочь
Проскакать по бездорожью,
Уходя от волчьих стай,
Поменять судьбу острожью
На гранитный пьедестал.

Звяк-позвякнет колокольчик...
Жаль, что круглая земля!
Запоздалый мой попутчик
Под уздцы возьмет коня.
И опять скрипят полозья,
Подгоняя рысаков,
И трещат в тиши морозной
Облачка застывших снов.

И опять скрипят полозья,
Подгоняя рысаков,
И трещат в тиши морозной
Облачка застывших снов.
И опять, и опять,
И опять, и опять...

Что не белая лебедушка стрепеталась —
От крепкого сну красная девица пробуждалась,
Что горючими слезами умывалась,
Что русой косой красна девица утиралась,
Во слезах она, красная девица, говорила:
«Уж я тяжко перед Богом согрешила,
Уж я батюшку и матушку прогневила,
Весь и род-племя красна девица посрамила,
Что себя ли красна девица в стыд вронила,
Уж я младого адъютанта полюбила!»
Полюбивши, красна девица слезно плачет.
Во слезах она, красна девица, говорила:
«Мне ль за ветром в чистом поле не угнаться!
Что со вечера солдатам поход сказан
Что ко славному ко городу Кенизборгу,
Что на ту же на прусскую на границу!»

А дома в маленькой каморке
Больная мать
Мне будет бальные оборки
Перешивать.

И будет штопать, не вздыхая,
Мое трико,
И будет думать, засыпая,
Что мне легко.

Я маленькая балерина
Всегда нема, всегда нема
И скажет больше пантомима,
Чем я сама

Но знает мокрая подушка
В тиши ночей,
Что я усталая игрушка
Больших детей.

- Да как это - спать на службе?!
Ну, ты, извини, загнул!
И всё ж экипаж наш дружный,
Сражённый жарой, заснул.
Прервав сновиденья наши,
Дежурный в эфир кричал:
"Езжайте во двор ближайший,
Там кто-то в окно стучал!
Там кто-то желает ночью
Всего лишь за сто рублей
Хозяину "сплавить срочно"
Колёса от "Жигулей"!"
Водитель включил сирену,
Включил проблесковый свет -
Не едем! ...Немая сцена:
Колёс у машины нет!
Избавит от хулиганов,
Жильё защитит от краж
Вневедомственной охраны
Наш доблестный экипаж!

Синяя крона, малиновый ствол,
звяканье шишек зеленых.
Где-то по комнатам ветер прошел:
там поздравляли влюбленных.
Где-то он старые струны задел -
тянется их перекличка...
Вот и январь накатил-налетел,
бешеный как электричка.

Мы в пух и прах наряжали тебя,
мы тебе верно служили.
Громко в картонные трубы трубя,
словно на подвиг спешили.
Даже поверилось где-то на миг
(знать, в простодушьи сердечном):
женщины той очарованный лик
слит с твоим празднеством вечным.

Нет бы собраться им - время унять,
нет бы им всем - расстараться...
Но начинают колеса стучать:
как тяжело расставаться!
Но начинается вновь суета.
Время по-своему судит.
И в суете тебя сняли с креста,
и воскресенья не будет.

Ель моя, Ель - уходящий олень,
зря ты, наверно, старалась:
женщины той осторожная тень
в хвое твоей затерялась!
Ель моя, Ель, словно Спас-на-крови,
твой силуэт отдаленный,
будто бы след удивленной любви,
вспыхнувшей, неутоленной.

Доктор Фауст молодым обернулся - Эх!
Папиросой "Беломор" затянулся. (2 раза)

На каучуке он купил полботинки, - Эх!
Маргаритке приобрел паутинки. (2 раза)

Но однажды как-то раз в час полночный - Эх!
Возвратился ейный брат со сверхсрочной. (2 раза)

Приезжает Валентин - что ж он видит: - Эх!
Доктор Фауст и сестра в голом виде. (2 раза)

Вынимает Валентин свою шпагу - Эх!
И на доктора полез, на беднягу: (2 раза)

"Ты со мною не шути, старшиною, - Эх!
Хочешь жить, так распишись как с женою!" (2 раза)

Доктор Фауст отвечал: "Бога ради, - Эх!
Только паспорт мой у черта в закладе". (2 раза)

Доктор-Фауста пример всем нагляден - Эх!
Не ходите, старики, вы по девам. (2 раза)

Из глухих притонов Барселоны
На асфальт парижских площадей
Принесли Вы эти песни-звоны
Изумрудной родины своей.

И из скромной девочки-певуньи,
Тихой и простой, как василек,
Расцвели в таинственный и лунный,
Никому не ведомый цветок.

Но, безгрешней мертвой туберозы,
Вы строги, печальны и нежны.
Ваших песен светлые наркозы
Укачали сердце до весны.

И сквозь строй мужчин, как сквозь горилл,
Вы прошли с улыбкой антиквара,
И мужской любви упрямый пыл
В Вашем сердце не зажег пожара!

На асфальт парижских площадей
Вы, смеясь, швырнули сердца стоны -
Золотые песни Барселоны,
Изумрудной родины своей.

И, погрязшие в самовлюблённости,
Пред родными и близкими гордые,
Важно пыжась, эфир засоряют
Слов ненужных гигантскими ордами.
Говорят о труде с восхищением
Никогда за станком не стоявшие,
Обсуждают проблемы колхозные
Тракторов и коров не видавшие...
Вот они - ребята дубовые
Чьи глаза, нелепо торчащие,
Отражая восторг с умилением,
На экран с Пугачёвой глядящие.

Для чего им фильмы Тарковского?
Ведь кино для них - лишь развлечение.
Эти парни - наше грядущее
Журналистов с поэтами мнение.
И вбивают в нас разные гадости
Журналисты, поэты и критики,
Проповедуя радость дешёвую
И нелепые шоу грошовые.

Одет был Зурх в смешной халат, весь в искрах и цветах,
И он сказал: "Друг Кроки, ты допустил большой промах.
Ведь ты же знаешь: Марс - твоя звезда, ты был рожден под знаком Льва,
И твоя карма не велит отправляться в путь - сегодня ведь среда!"

"Среда?", - ответил Кроки, - "Среда. Да ну и что ж?
Ты - оккультист, а я вам всем не верю ни на грош!"
"Постой, мой друг!", - взмолился Зурх, - "Хоть ты туп как баран,
Я все же дам тебе совет: в дороге не смотри по сторонам".

"Привет!", - ответил Кроки и стегнул коней,
Ведь предстоял далекий путь длиною в девять дней.
Так ехал Кроки, ехал... Уже который день
Пейзаж был гол и прост - поля и от деревьев тень,

Но вдруг он видит - в поле стоит престранный знак.
Он подошел и прочитал: "Направо - всем ништяк!"
"Ништяк", - подумал Кроки, - "Мне б щас не помешал!"
И он шагнул направо и в тот же миг пропал...

Гони своих каурых, погоняй!
Тут где-то за Тверскою - так и знай!
Когда-то по крутым ухабам дней
Бывало гнал и я своих коней
Те дни умчались вдаль как рысаки
Их не вернуть из прошлого назад
Скорей, скорей от грусти и тоски
Поехали извозчик на Арбат!

Заедем на часок в Нескучный сад
Я помню как бродил здесь при луне
Березки в грустном золоте утрат
Еще наверно помнят обо мне
Глаза их поздней зелени аллей
Неутоленной нежностью горят
Как много здесь потеряно друзей
Поехали извозчик на Арбат!

Гони своих каурых, погоняй!
Тут где-то за Тверскою - так и знай!
Когда-то по крутым ухабам дней
Бывало гнал и я своих коней
Те дни умчались вдаль как рысаки
Их не вернуть из прошлого назад
Скорей, скорей от грусти и тоски
Поехали извозчик на Арбат!

Поехали извозчик на Арбат
И хоть давно меня никто не ждет
Там в переулке в доме номер пять
Душа моя бессмертная живет
Гони своих коней, да побыстрей
Пусть версты под копытами летят
Я еду в гости к юности своей
Поехали извозчик на Арбат!

Гони своих каурых, погоняй!
Тут где-то за Тверскою - так и знай!
Когда-то по крутым ухабам дней
Бывало гнал и я своих коней
Те дни умчались вдаль как рысаки
Их не вернуть из прошлого назад
Скорей, скорей от грусти и тоски
Поехали извозчик на Арбат!

Нет от Бога, не бывает
Не возможно больше жить
Дом на мне, на мне и дача
Как прикажете мне быть
Для него, есть только служба
А уже не молодой
Ой, устала я от жизни
Жизни бабы, никакой

Нет от Бога, не бывает
Просто жизни никакой
Он на службе пропадает
Все на мне, на мне одной
Что ни день, прошу я Бога
Сохрани его молю
Ну за что его такого
Я пятнадцать лет люблю

И теперь, когда стали мы первыми,
Нас заела речей маята.
Но под всеми словесными перлами
Проступает пятном немота.
Пусть другие кричат от отчаянья,
От обиды, от боли, от голода!
Мы-то знаем - доходней молчание,
Потому что молчание - золото!
Вот как просто попасть в богачи,
Вот как просто попасть в первачи,
Вот как просто попасть - в палачи:
Промолчи, промолчи, промолчи!

Не за блага свои животом
Не померено верст, пропахал
И который дай памяти Бог
Полный отпуск, не отдыхал
На упреки, не злые семьи
Законности, ревностный жнец
Улыбкой привык отвечать
Командир, офицер и отец

Под фуражкой, виски сединой
Не по возрасту, лоб серебрят
Усталые, с виду глаза
На жену с улыбкой глядят
Символ мужества и доброты
Покоя незыблемый щит
Настоящий мужик, офицер
Покой, всенародный хранит

Непутевка в парадном убранстве.
Из уезда приехал в село
Капитан - предводитель дворянства
И урядник с клинком наголо.

Донести повеление свыше
До селян предводитель спешит:
"Старый барин,- говорит,- на пенсию вышел,
Выбрать нового вам надлежит!"

"Царь велел,- говорит урядник,-
Чтоб народ выбирал господ,
И я всех запру в курятник,
Кто Указ не признает!"

"Слышь ты, писарь,- говорит урядник,-
Ты сомненья эти брось,
А не то запру в курятник,
Чтоб с народом был поврозь!"

А народ разошелся - куда там!
"Мы готовы! Давно, мол, пора!
Мол, давай, выдвигай кандидатов,
И Царю - государю - Ура!"

А простая старушка Анисья
Из-под носу слезинку смела.
"Юрьев день,- говорит,- дождалися.
Неужели же я дожила!"

"Эй, ты, бабка,- говорит урядник,-
Ты язык-то прикуси,
А не то запру в курятник,
Как ведется на Руси!"

"Вот,- сказал предводитель дворянства,
За портретиком слазив в карман,-
Граф Цимлянский, борец против пьянства,
Кандидат от российских дворян."

"Стойте, стойте,- вдруг писарь заахал,-
Здесь же кворума нет! Ой-ой-ой!
А без него не избрать даже графа,
Хоть дворянство и наш рулевой."

"Ты дупло!- говорит урядник,-
Что мне кворум - ерунда!
Я запру его в курятник,
Ежли сыщется когда!"

Вышла Фроська в богатом наряде:
"Мой мужик был бы барином - во!
Мы семьею даем на подряде
Пять оброков взамен одного."

"Так уж лучше меня,- крикнул Степка,-
А не Фроськиного пеньтюха,
Я налью православным по стопке,
А масонам пущу петуха!"

"Я вам кто? - прохрипел урядник,-
Я вам полицейский чин!
Щас запру вас всех в курятник
Без дознательства причин."

Кто-то гикнул, рванули рубаху,
Кандидатов сыскалось штук семь,
Но сперва дисциплиною пахло,
А потом перестало совсем.

Выдвигали, как в пьяном угаре,
Аж ворота сорвали с петель.
Кто-то крикнул:"А хрен ли нам барин!
Дайте волю - устроим артель!!"

По деревне ходит парень -
Вся рубаха в петухах.
Видно, парень очень смелый -
Не боится ничего!

Писарь крикнул:"Свободу печати!"
Но народ его не поддержал,
Потому как глаголей да ятей,-
Всех крючков этих не уважал.

Но зато, как услышал про волю,
Да с землицей, да чтоб при коне,
То уж тут началося такое,
Что аж мухи прижались к стерне!

"Вы хамье! Умойте хари!"-
Предводитель зарычал.
"Отпишу,- говорит,- государю,
Эксперименты чтоб кончал!"

...Но стихию поди обуздай-ка.
Заработав огромный фингал,
Только к ночи посредством нагайки
Всех в курятник урядник загнал.

А безвинной старушке Анисье
В толчее повалили плетень.
Вот-те, бабушка, и... дождалися!
Вот-те, бабушка, и Юрьев день!

То березка, то рябина,
Куст ракиты над рекой,
Край родной, навек любимый -
Где найдешь еще такой?..

Непутевка, Непутевка,
Ты - родная сторона...
И никто нас не исправит,
Только мать-сыра земля!..

Мы честь рабочую храним
И ей верны всегда.
Не раз проверена в делах
Династия труда.
Сердца, надёжные как сталь,
Испытаны не раз.
Идут хозяева Земли,
Идёт Рабочий Класс!

Припев.

Гордись всегда, что ты живёшь
В кругу большой семьи,
Что где-то рядом держат путь
Товарищи твои,
Что солнце каждый новый день
Восходит ради нас!
Идут хозяева Земли,
Идет Рабочий Класс!

Припев.

Припев:
Подходит, ходит наш состав до станции родной
К такой душевной, близкой дяди Лениной.
Оставьте, господа, я в скромной доле жил,
А благодарен буду, коль вам подсобил.

Подлечит, лечит Леня и опять к версте верста
Вы непременно, братцы, возвращайтесь-ка.
Ах, будет, господа, я чашу ту допил,
А благодарен буду, коль вам подсобил.

Трубач Леня вновь сегодня нас встречает всех,
Добрый, пожилой, открытый, славный человек,
Знаком не только с нотой и цепным дыханьем,
Владеешь грамотой людской как это надо мне.

Пусть твой волшебный звук летит, ласкает медь,
Порой мы возвращаемся не все - на треть,
Берем грехи по новой, те не отпустив,
Сыграй нам, Леня, пусть труба летит в надрыв.

Припев.

Гаснет в зале свет, и снова
Я смотрю на сцену отрешенно.
Круг волшебный, всплеск - и словно
Замер целый мир завороженно.
Вы так высоко парите,
Здесь, внизу, меня не замечая,
Но я к Вам пришла, простите,
Потому, что только Вас люблю.

Припев:
Вы, хотя бы раз, всего лишь раз,
На миг забудьте об оркестре!
Я в восьмом ряду, в восьмом ряду,
Меня узнайте Вы, Маэстро!
Пусть мы далеки, как "да" и "нет",
И рампы свет нас разлучает,
Но у нас одна, да, да, одна,
Святая, к музыке любовь.

Припев:
Вы, хотя бы раз, всего лишь раз,
На миг забудьте об оркестре!
Я в восьмом ряду, в восьмом ряду,
Меня узнайте Вы, Маэстро!
Пусть мы далеки, как "да" и "нет",
И рампы свет нас разлучает,
Но у нас одна, да, да, одна,
Святая, к музыке любовь.

Я для Вас была лишь тенью,
Но сейчас я вырвалась из плена!
Прочь тревоги, прочь сомненья,
Я теперь стою на этой сцене!
В зал смотрю я, в зал и вижу
Взгляд Ваш бесконечно удивленный,
Столько лет прошло, но ближе
Стали Вы, Маэстро, мне с тех пор.

Он пришел, мой час, мой звездный час -
Играю я для Вас, Маэстро!
Вы в восьмом ряду, в восьмом ряду -
И тот же зал, и то же место.
Пусть мы далеки, как "да" и "нет",
И рампы свет нас разлучает,
Но у нас одна, да, да, одна
Святая к музыке любовь!

Пусть мы далеки, как "да" и "нет",
И рампы свет нас разлучает,
Но у нас одна святая к музыке любовь.

Какая надежда в вас
Какая любовь
Без Fox’ов, без Corel’ов
без всяких виндов...

Хpанители тайны любых FTS
Сyмевшие тмыл запyстить под виндами
Сажают девчонок за комп и потОм
их yчат они качать почтy ночами

Ценители пива всех лyчших соpтов
Гypманы закyски и водки-смиpновъки
Вы даpите пиво аплинкам своим
А те вам взамен собиpают линковки.

Вселяя надеждy в вас
Вдыхая любовь
Без Fox’ов, без Corel’ов
без всяких виндов...

Песочный город, построенный мной,
Давным-давно смыт волной.
Мой взгляд похож на твой:
В нем нет ничего, кроме снов
И забытого счастья.

Дым на небе, дым на земле,
Вместо людей машины.
Мертвые рыбы в усохшей реке,
Зловонный зной пустыни.
Моя смерть разрубит цепи сна,
Когда мы будем вместе.

Пока Цари на троне,
С Царями все в ладу.
Царя никто не тронет,
Пока он на виду.
Ему никто не скажет,
Что, мол, не то поешь!
На удивленье даже -
Хорош, пока живешь!

Но только Царь уходит -
И подпевалы все
Изъяны в нем находят,
Как сало в колбасе.
Один был кровожаден,
Другой, вообще, без головы!
Скажите, бога ради,
Где ж раньше были вы?

Совсем не то - Поэты.
Пока они живут,
Какие-то запреты
Всегда для них найдут.
Но долго жить прикажет
Затравленный Поэт -
На удивленье даже -
Снимается запрет!

И тот, который сам был
Вчера готов его сожрать,
Запел вдруг дифирамбы -
Какая благодать!
Посмертные награды,
Так нужные живым,
Скажите, бога ради,
Где ж раньше были вы?

Живут на белом свете
Поэты и Цари.
По-разному, заметьте, -
Сей факт неоспорим!
По-разному сгорают
Их звезды налету,
Во тьме пересекая
Последнюю черту!

Да, судьбы их различны,
Но - что ни говори -
Нам дороги обычно
И Поэты, и Цари.
Одних мы чтим публично,
Во всю рукоплеща,
К другим приходим лично...
На кладбища.