Такая наша жисть Опции

[Lunatik]

Девяносто четвертый

Как я и предполагал, Михина Scania стояла в самом неподходящем месте. Мало того, что здесь кормили самыми отвратными пельменями, так этот шалман имел еще у дальнобойщиков дурную славу. Но делать нечего и, подняв тучу пыли, я встал рядом.
— Пошли перекусим, — скомандовал я Оксане, которая спала или делала вид, что спала.

Удивительные создания эти женщины. Ей наплевать, что у нее грязные коленки и нижнее белье валяется в спальнике случайного грузовика, но вот взгляд в зеркальце и отточенный взмах губной помады — обязателен.
— Вылезай, вылезай, — подогнал я ее, дожидаясь, когда она провалится за дверь, чтобы вытащить одну из колбасок туго перетянутой резинкой наличности. Наученные горьким опытом, мы никогда не прятали деньги в одном месте, выворачивая дорожным вымогателям (в форме и без) со слезой последнее.

Шалман, как шалман. Синий вагончик со вставками из натурального дерева, под потолком турецкий вентилятор, новогодними гирляндами свисают липучки, черные от мушиных трупиков, и характерный запах мокрых тряпок, перебиваемый дымом от так называемых шашлыков.

Миху невозможно не заметить. Огромная, как тыква, голова, с не менее огромными, чебурашными ушами. Впрочем, если вы его и не заметили, то непременно услышите. Голосина соразмерная с гудком паровоза. Вот и сейчас, заглушая верещание Юры Шатунова, он забасил:
— Черт! Где тебя носит? Шеф звонил (врет, нет здесь связи), он весь на изжоге, у него дырка на таможне скоро захлопнется.

Вот какого хрена он орет? При его последних словах, я боковым зрением увидел, как навострились уши у троицы, что сидела в дальнем углу за подозрительно чистым столиком. Но унять Миху можно было только оплеухой, для чего следовало еще сделать три шага. Изобразив на лице страшный голод, я перебил его, обращаясь громко к буфетчице (назвать ее барменшей язык не поворачивался):
— Две порции харчо и пельменей.

На трассе от Волгограда до Москвы шалманы разнообразием не балуют и нет смысла изучать меню, напечатанное на машинке и просаленное даже через пластик. Вот к Астрахани или в Казахстане можно встретить действительно удивительные блюда мастеров придорожного общепита.

Я, поймав жалостливый взгляд Оксаны, улыбнулся ей и, подтолкнув в спину, с жестом Кисы Воробьянинова произнес:
— Угощаю.

В самом деле, девчонка едет со мной от самой Михайловки и не раздражает. Хорошая девчонка из числа особенных дорожных странниц, которым все равно, куда и зачем. Они кочуют по России круглый год, не ставя себе цели и даже не зарабатывая денег. В дороге у них с собой только маленькая сумочка и готовность быть полезной. Водилы, добираясь до места назначения, передают их из кабины в кабину, не обижая и заботясь о них. Впрочем, если водила им не нравится, то могут выпрыгнуть и на ходу. Хотя такое случается редко. ***тки на стоянках их ненавидят, справедливо считая, что те отбирают у них "хлеб", и мне не раз приходилось быть свидетелем "бабских" разборок.

Миха, почувствовав, что сморозил лишнее, усугубил ситуацию. Нет, если его несло, то уж несло.
— А чего, Черт! Не отставай. Хоть и пушки у нас есть, но и шефа подводить нельзя.

Вот сейчас прямо ладонь зачесалась от желания отвесить ему оплеуху. Показалось, что даже Шатунов запнулся на своих шипастых розах. Теперь я уже отчетливо ощущал спиной буровившие меня недобрые биотоки подозрительной троицы. Лупить Миху уже было поздно, да он и сам понял, что сморозил, о чем засигналили светофором вспыхнувшие уши.

Надо сказать, что девяносто четвертый год был не самым безобидным годом. Не все водилы возвращались домой живыми и не все грузы прибывали к месту назначения. Возили мы тогда от души, не зная еще дозволов и перегрузов. Да и таможня — это целая история, из которой еще долго можно черпать сюжеты, как из темы о таинственном острове.

Миха замолчал, а я с Оксаной ждал, наблюдая, как золотозубая буфетчица, ловко выуживает пальцами случайных мух из тарелки с харчо, прежде чем преподнести ее клиентам. Следовало подкрепиться и быть готовым к двойному переходу, потому как теперь на следующей ночевке нас непременно будут ждать любопытные братки. Конечно, можно было позвонить шефу и предупредить его (хотя связь на трассе практически нулевая и телефон у нас один на две машины. Мой реквизировали под Москвой, когда ночью бортировал скаты. Просто подъехала восьмерка, и ребята с ТТ-шкой взяли то, что посчитали нужным. Позже, в ментовке, капитан с усталыми глазами коротко заметил: Живы, не пострадали, так и валите отсюда. У меня три трупа, а я ваш телефон искать должен?) Да и что он сделает? Ближе к Питеру, конечно, можно было и не волноваться, но здесь? Предстояло пилить до потери сознания, не подавая сейчас виду, что мы что-либо заподозрили.

Миха сочно рыгал, плотоядно разглядывая Оксану.

Сам виноват. Какое-то странное суеверие втемяшил себе в голову: Баба в кабине это к несчастью — и никогда не брал попутчиц, что, впрочем, не мешало ему регулярно лечить смешные болезни после рейсов. Нет. Пусть и не думает относительно Оксаны.

Ну вот, с едой покончено, и в желудке кирпичом лежат пельмени из черт те знает чего. Вытерев нарезанной туалетной бумагой губы, расплатившись, выходим. Уже на улице, оставшись наедине, даю волю накопившемуся. Миха опустив туковку, мумит:
— Ну я, ну что, ну я, ну что...

Избавил Миху от дальнейшей экзекуции привлекший мое внимание зеленый поникший зонтик за кабиной. Как я его сразу не заметил. Ну конечно, это стебель конопли, ради шутки воткнутый кем-то со стоянки. Там, откуда мы ехали, она росла всюду, и я раз даже выслушал отборный мат от сторожа, когда сорвал подходящую на мой взгляд палочку, чтобы измерить уровень солярки в баке.

На границе эта шутка могла оказаться совсем не шуточной.
Отбросив "сувенир", я коротко скомандовал:
— По коням.

Пыхнув черным дымом, на трассу выкарабкалась Михина сто тринадцатая. Моя, рыкнув восемью горшками в четыреста двадцать лошадок, потянула тридцать тонн, догоняя Михину.

Оксана, задрав загорелые и длинные ноги на торпеду, испуская призывные флюиды, приготовилась дремать. Нет, все же где-то следует на чуть-чуть, притормозить...

[Lunatik]

Ирка сидела на работе вся очень мечтательная. Потом взяла телефон, набрала номер и стала говорить в трубку:
- Ну все, я Машку бабушке сегодня отвезла. Ага, на все выходные. Слушай, так не хочу готовить ничего сегодня. Давай ты после работы купишь куру-гриль, да и поужинаем?... Ну все, пока.

.............

У Ирки пиликнул телефон. Пришла смска. Ирка ее прочитала и зарделась и потупила взор. И стала как-то очень явно стесняться. Потом сказала мне:
- Смотри, что муж пишет. - и протянула телефон.
На телефонном экране было написано: "Целую".
- Ань, чего это с ним? 8 лет с ним живем, ни разу мне такой смски не написал. Ой, наверно у него такое же игривое настроение, как у меня... Ох, точно тогда сегодня новое белье одену. Красное. А то все случая не было.
Ань, а Ань, а что ему ответить?
- Ира, твой муж, ты и придумывай, что отвечать. - сказала я грубо, потому что завидовала.
- Ну Аааань, ну я ж помочь прошу!
- Напиши "я тебя тоже".
- Нет, это как-то скучно... - занудела Ирка.
- Ну напиши "Возьми меня страстно, мой необузданный жеребец".
- Ань, ты что? - Ирка неодобрительно на меня смотрела. - Ты меня за кого принимаешь??
- Я же говорю - сама пиши, нечего ко мне приставать, - сердилась я.
Ирка пыхтела над кнопками, а потом показала мне свое творчество: "Я тоже тебя целую, скучаю, мой зайчик".
- Розовые сопли. - сказала я.
- Зато очень нежно, - обиженно сказала Ирка и отправила смс. Через 15 секунд у Ирки зазвонил телефон, экран показывал, что звонит муж.
- Ну ничего себе, у него сегодня просто день страсти, - сказала Ирка, потупив взгляд и сказала в трубку:
- Але.
Ей муж сказал:
- Ира, твою мать, куру целую покупать или нам половины хватит??